В древние времена, когда дед моего деда был таким, какой ты сейчас, бала, а может, и того раньше, в предгорьях могучего Алатау жил хан по имени Карахан. Баранов у него было, что в пустыне песчинок, лошадей в табунах паслось, что в туче капель воды. Никто не считал их. А если бы и вызвался кто, все равно бы сбился со счета: попробуй сосчитай, сколько в степи ковыля... Самые жирные бараны нагуливались в отарах Караха-на. Самые теплые юрты из белого войлока были у Кара-хана. Самые резвые скакуны водились в его табунах. Карахан ел самое жирное мясо. Карахан спал на самых теплых одеялах. Карахан ездил на самом быстроногом жеребце. Ох и конь был у него, бала! Норовистый, сильный, горячий. Стоит он у юрты, трясет головой и нетерпеливо переступает ногами, а как только сядет на него Карахан, дотронется своей камчой — он помчится быстрее ветра. Много скачек видели горы. И всегда на них победителем был Ала скакун Карахана. — Эй вы, голодранцы! — говорил обычно Карахан после скачки, обращаясь к беднякам.— Со мной, с Караханом, вздумали тягаться?! Скорее Алатау в степь превратится, чем кто-нибудь из жатаков меня обгонит. Много лет так велось: не было казаха богаче Карахана, не было коней, резвее его скакуна. Но вот однажды был большой той. Лучшие жигиты с гор и степей собрались для участия в байге—кто быстрее всех проскачет от одном горы до другой. Приготовились жигиты, но Карахан вывел вперед и, бахвалясь, сказал:
— Эй вы - голытьба! Жигиты на клячах Аллах свидетель: если кто меня опередит, тог получит из моего стада столько баранов, сколько зерен проса поместится на одной лепешке!
Приумолкли жигиты. Каждый из них знает: не обогнать Карахана, не увидеть позади себя гриву его скакуна. Пришпорили они коней, помчались что было мочи. Да где там — уходит от них Карахан. Никто уже не сомневался в победе Карахана. Но вдруг откуда-то появился никому неведомый жигит. Конь у него худой, не чета коню Карахана. Этот жигит вышел вперед и вот-вот догонит Карахана. Услышал хан приближающийся топот, оглянулся назад испуганно. Но, когда увидел скакуна жигита, рассмеялся. Хохочет Карахан:
— Какой-то глупец на заморенной кляче решил меня обогнать! Он вздумал тягаться со мной, с Караханом!
Но вот жигит настиг Карахана, и не успел тот глазом моргнуть, как он вырвал у него камчу, хлестнул ею своего коня и вихрем помчался к горам.
Оторопел Карахан. Стал горячить своего коня, понукать его, бить каблуками, но конь — ни с места. Удивился народ: не может понять, что произошло? Карахан бьет коня, кричит, ругается, машет руками, а конь — словно камень.
Молодой жигит домчался до гор, соколом взвился над могучими хребтами и исчез где-то далеко за ними. Как бешеный волк, взвыл Карахан, когда увидел это, грохнулся, словно мешок, на землю. Подхватили слуги его чуть живого, вылили на него сто бурдюков воды, влили в его рот сто пиал кумыса, завернули его во сто одеял — такая дрожь его стала бить, потом положили на повозку и повезли в аул. Много ли, мало ли воды утекло, но только стал Кархан выздоравливать. Сидел он однажды на кошме в своей белой юрте, ел бесбармак и запивал сорпой. Мясо сам ел а кости женам, как собакам, отдавал доедать. Сколько съел мяса, сколько выпил кумыса — трудно сказать. Вдруг послышался конский топот, в ауле появился всадник. Узнал юрту Карахана и подъехал к ней. Жигит вошел Карахану и сказал: — Пришла пора держать свое слово, Карахан. Отдавай долг: готовь мне столько баранов, сколько зерен проса уместится на одной лепешке.
Задрожал хан, узнав своего противника. Вспомнил свое обещание. Взял бы он его обратно, да поздно. Что делать? И решил идти на хитрость.
— Ладно,— сказал Карахан.— Дай время, баранов тебе приготовлю, но ты верни камчу. Подумал жигит и говорит:
— Бери свою камчу. Но без обмана. Обманешь — пожалеешь.
Карахан обещал сдержать свое слово и отдать сполна за зерно — барана. Поверил жигит хану или не поверил — не знаю. Но отдал камчу, вскочил на коня и умчался в степь.
Карахан ликовал. Еще бы, ведь камча была не проста? Она имела волшебную силу. Любого, даже заморенного коня, она могла заставить рысью бежать. Обрадовалс хан, но потом спохватился: камча-то у него, а как быть долгом?
Взял Карахан лепешку, насыпал на нее зерен и попросил сосчитать их. Считали, считали слуги Карахана и насчитали многие тысячи. Жалко Карахану столько отдавать баранов жигиту. Позвал он своего главного визиря наказал ему:
— Даю тебе тысячу аскеров, отправишься с ними и степь до Балхаша и Арала и, сколько есть там отар, заберешь себе. Пусть расплачиваются жатаки за то, что скот их дедов пасся на земле дедов хозяина этой земли, великого хана Карахана.
Отправились аскеры в путь. А в это время откуда-то появился жигит и потребовал у хана долг.
— Давай, Карахан, рассчитаемся,— сказал он.— Настало время!
Взмолился старый Карахан: Жигит изловчился и забрал у него камчу. Положил на землю Карахана и размахнулся камчой со всего плеча. Ударил жигит раз — шакалом взвыл Карахан. Овцы от этого крика сбились в кучу. Ударил жигит второй раз — как барс, зарычал Карахан, лошади на дальних пастбищах задрожали. Ударил жигит в третий раз — испустил дух Карахан.
Поднял жигит тело Карахана, уложил его на своего скакуна и ударил его камчой. Взвился конь высоко над горами, над степью и сбросил тело Карахана. И где упало тело жадного хана — выросла верблюжья колючка, ядовитая трава. Чабаны и доныне далеко обходят это место: там водятся скорпионы да змеи.