В давние времена жил человек по имени Нурым, который нажил торговлей огромное состояние и стал одним из самых богатых и влиятельных людей края. У Нурыма было два взрослых сына, когда жена родила ему третьего. Мальчика назвали Ануарбеком. Не исполнилось Ануарбеку и шести месяцев, как его отец скончался, а спустя полгода ушла из жизни и мать. Так Ануарбек еще грудным ребенком осиротел. Неисчислимые богатства, накопленные Нурымом, достались старшим братьям Асану и Усену. Те, не утруждая себя заботами о приумножении наследства, предались хмельным пирам и азартным играм, и за два года промотали все, что имели. Настал день, когда им не на что было купить еду, и они продали с себя одежду. Волей-неволей им пришлось наняться в батраки. Хлебнув лиха, братья задумались о причинах своего бедственного положения. «Мы сами виноваты в случившемся. Разве мы не были сыновьями богатейшего и всеми почитаемого Нурымбая? Разве отец не оставил нам столько скота и добра, что мы до самой смерти не знали бы нужды? Нам лучше бы умереть, чем так обнищать и опозорить славное имя отца»,— решили они. Чтобы не срамиться перед друзьями и недругами отца, братья решили податься в чужие края. «А на кого же мы оставим Ануар-бека?»— вспомнили они о маленьком братишке. После долгих раздумий один из братьев сказал: «Богу было угодно, чтоб Ануарбек остался сиротой, не достигнув и года. Мы должны заменить ему родителей, стать его кормильцами, но нас постигла злая участь. Обстоятельства вынуждают нас покинуть родину. Но сумеем ли мы прокормиться на чужбине с малышом на руках? У нас не будет даже собственного дома. Неизвестно, какие трудности нас ожидают и сколько времени нам придется скитаться. Вдруг ребенок не выдержит тягот бездомной жизни и умрет? Раз сама судьба была к нему безжалостна, нам ничего не остается, как препоручить заботы о нем господу богу. Если суждено, он погибнет. Нет — так выживет. Как бы там ни было, он в родном городе, и добрые люди не оставят его своими заботами». Глубокой ночью Асан и Усен прощались со своим братом, чтоб покинуть его навсегда. Сердца их разрывались от жалости к безмятежно спавшему ребенку. Проливая слезы, они дважды возвращались, не в силах уйти, и целовали его. Вернувшись в третий раз, они просили спящего малютку простить им их вину и ушли, заперев за собой ворота, чтоб ребенок, проснувшись среди ночи в пустом доме, не ушел бы куда глаза глядят. Малыш проснулся вместе с солнцем. Босой, в одной рубашке, он выбежал во двор. Братьев не было. Мальчик хотел поискать их на улице, но ворота не открывались. Он кричал, стучал, никто не отзывался. Тогда мальчик стал бегать вдоль забора и звать братьев. Ему сделалось страшно, когда он понял, что братьев поблизости нет. Он заплакал. Его плач не затихал до полудня. Солнце стояло в зените, когда мальчика случайно услышала больная и бедная старушка, жившая с ними по соседству. «Что случилось с несчастным?»— встревожилась она и пошла проведать. Обессилевший от плача малыш, завидя знакомую, бросился к ней с криком: «Бабушка!»—и вцепился ей в подол. Старухе было жаль ребенка. — Ах, бедный мой сирота, видно, Асан и Усен ушли на работу. Идем, побудь со мной, пока не вернутся твои братья. Она утерла малышу слезы и привела к себе, накормила и развлекала до вечера. Солнце село, наступили сумерки. Старуха ждала, что братья Ануарбека придут забрать его, но те не шли. Ей пришлось несколько раз' понапрасну бегать к соседям. Братья так и не явились. Добрая женщина подумала, что они придут на другой день, и убаюкала мальчика, который опять вел себя беспокойно, плакал, звал своих братьев. Асан и Усен не показались дома ни назавтра, ни на третий день и до конца недели не подавали о себе вестей. Соседка подумала, что братья подались на заработки в дальние края и вернутся не позже, чем через месяц, и продолжала ухаживать за маленьким Ануарбеком. Целый год ждала старуха братьев Ануарбека, но не дождалась. Она подумала, что Асан и Усен никогда не вернутся. «Я больная и нищая старуха. Как я смогу прокормить мальчика, когда мне самой есть нечего. Надо пристроить его в надежные руки»,— решила она и повела Ануарбека к мулле Омару, который брал в учение мальчиков. — Уважаемый мулла, это сын известного вам Нурымбая, недавно почившего вечным сном. С младенчества бедняге пришлось узнать, как горек сиротский удел. Его старшие братья оказались мотами и спустили все отцовское наследство до последней дильда и сбежали, бросив малолетнего брата на произвол судьбы. Уже больше года от них нет никаких известий. Я выполнила свой соседский долг, ходила за подкидышем весь год. Мне очень трудно было прокормить мальчика, а нынче и вовсе невмоготу. Я привела его к вам. Может, вы из милосердия возьмете его к себе, ведь вы слуга божий. Вы знаете, что за воспитание сироты вам воздастся от бога. У несчастного нет заступника, будьте ему защитой. В будущем он станет вам опорой,— попросила старуха муллу. Мулла Омар подумал-поразмыслил и заключил, что от сироты ему вреда не будет, а через три-четыре года тот сможет заменить слугу. Подрастет, можно научить его грамоте, а большего и не понадобится. Малыш, по всему видать, смышлен и здоров. — Можешь его оставить,— сказал он старухе. Она собралась идти, и Ануарбек, для которого не было никого родней, с плачем уцепился за ее подол, обнял колени и умолял забрать его с собой. Старуха расплакалась: — Горе ты мое, куда я тебя возьму. Если завтра я умру, на кого ты останешься? Да и на что нам жить, ведь мы оба помрем с голоду!— причитала она, обняв малыша. Глядя на их прощание, жена муллы Омара не выдержала, прослезилась: — Бедный сиротка,— поклялась она.— Раз бог был жесток к тебе, я постараюсь, чтоб рос ты не хуже моей единственной дочери Кулянды, буду нежить и холить тебя, как родного. Она прижала мальчика к своей груди, успокоила его ласковыми словами и сладостями, дав возможность бедной соседке удалиться. После ухода старухи на Ануарбека никакие уговоры уже не действовали. Он проплакал весь день. Последующие дни он то грустил и лил слезы, то играл со своей ровесницей Куляндой. Через некоторое время мальчик привык и освоился в доме муллы. Через четыре года, когда Ануарбеку исполнилось восемь лет, мулла начал учить его вместе со своей дочерью грамоте. Мальчик не только прилежно учился, но стал хорошим помощником своим приемным родителям, ухаживал за скотиной, рубил дрова, носил воду Понятливость и трудолюбие ученика вызывали у муллы невольное уважение. Он старался научить его всему, что знал и умел сам. В пятнадцать лет Ануарбек усвоил те знания, которые мог ему дать его учитель. Его все чаще посещали разные мысли. Он думал: «Эти бескорыстные люди вырастили и выучили меня. Я обязан им за то, что они сделали меня человеком. Они кормили и одевали меня, и я в долгу перед ними за хлеб-соль. Скоро они состарятся и будут нуждаться в заботе. Сыновей у них нет. Я должен заменить им сына». Несмотря на юные годы, Ануарбек был серьезен и рассудителен, как зрелый мужчина. Он нравился людям глубиной ума и широтой познаний, скромностью и приветливостью. Да и собой он был хорош; тонок, строен, высок, с лицом красивым и ласковым. Однажды юноша пришел к приемному отцу и говорит: — Отец, благословите меня, я хочу поступить на службу. Мулла Омар одобрил его решение и пожелал ему успехов. В те времена городом правил Малик-падишах, дальновидный государь, который укрепил свою власть, создав совет из семи мулл. Специальные служители принимали у просителей и истцов заявления и жалобы, которые рассматривались советом семи. Отменить решение совета мог только сам падишах. Находясь у власти, муллы понемногу развращались, принимали взятки и решали дела в пользу тех, кто больше даст. Со временем падишах, разленись, всех, кто обращался к нему, чтоб обжаловать решение совета семи, направлял к ним же. Народ всеми силами возненавидел мздоимцев, но был в полной зависимости от них. Они же, чувствуя свою безнаказанность, наглели с каждым днем. Терпел народ и от самого падишаха, питавшего порочное пристрастие к красивым девушкам. Каждая красавица становилась его женой сроком на три дня. Самых красивых он оставлял на три месяца, после чего их с позором возвращали родителям. Народ втихомолку слал своему падишаху страшные проклятия. Ануарбек ничего о том не ведал. Он пришел к падишаху, рассказал ему о своей жизни и попросился на службу. Падишаху юноша пришелся по нраву, и он взял его во дворец. Ануарбек должен был принимать жалобы и передавать их совету семи. Первые жалобы показались Ануарбеку легко разрешимыми, и он не стал их направлять ни в совет, ни к падишаху. Он вызывал истца и ответчика по каждому делу, выслушивал обе стороны и судил по чести, по справедливости. Поскольку он без всякой взятки решал дело в пользу правого, то вскоре молва о нем} как о мудром и праведном судье разнеслась по всему ханству. Повсюду люди благословляли его имя. Несколько месяцев подряд ни одно спорное дело, ни одна жалоба не попадали к падишаху. Совет семи бездействовал. Прибыль, поступавшая к ним неиссякаемым потоком, прекратилась. Муллы затаили на Аыуарбека зло. Малик-падишах однажды выразил беспокойство, почему много месяцев ему не досаждают жалобами. «Неужели в моем ханстве царят поколи довольство?»— подумал он и пошел взглянуть, как идут дела. У Айуарбека он застал несколько человек. -- Почему сегодня так много посетителей, ведь уже давно не было ни одной жалобы?— спросил он юношу. — Мой повелитель, там, где люди, не может не обойтись без тяжб. Жалобы были, но я, чтоб не докучать вам, имел дерзость решать их сам,— ответил ему Ануарбек. Падишаху было любопытно посмотреть, как юноша вершит суд, и он приказал разбирать жалобы при нем. Ануарбек, по обыкновению, посадил тяжущихся лицом к лицу, выслушал обе стороны и решил вопрос к их обоюдному интересу. Падишах был удивлен опытностью юного служителя правосудия и поблагодарил его за рвение. В тот же день он приказал повысить Ануарбека в чине. Теперь Ануарбек вел все сложные дела по велению самого падишаха. Народ с облегчением вздохнул. В то же время нашлись и хитрецы, которые пытались воздействовать на неподкупного юношу через его приемного отца. Они приносили в дар мулле Омару немало золота и скота, чтоб он замолвил за них слово перед Ануарбеком. Не прилагая никакого труда, старик в короткое время разбогател. Понимая, какие выгоды его ожидают, если Ануарбек и впредь будет жить с ними, мулла Омар сказал как-то своей жене: — Старуха, видать, в добрый час послал нам бог нашего Ануарбека. Народ любит и почитает его больше самого падишаха. Как бы нам привязать его к себе покрепче? Бог создает дочерей для чужих людей. Что, если нам соединить Кулянду с Ануарбеком и таким образом сохранить их обоих для себя? Жена ему отвечает: — Если тебе только теперь пришло в голову поженить наших детей, когда ты понял свою пользу, то я об этом думаю уже давно. Мулла Омар, довольный таким оборотом, посмеялся и одобрительно похлопал жену по спине: — Ты просто оказалась дальновидней меня. Единственная дочь муллы Омара родилась в тот же год, что и Ануарбек. Они росли вместе, вместе учились. Ее нельзя было назвать .луной, потому что луна бледнела рядом с ней, нельзя было девушку сравнить и с солнцем, которое меркло при ней. Равной ей по красоте не сыскать было на всей земле. Тот, кто видел ее хоть один раз, жил как в бреду, мечтая только о том, чтоб встретить ее еще. Кулянда и Ануар жить друг без друга не могли, но никогда не посмели бы признаться родителям в этом, так как их растили как родных брата и сестру. И вдруг, вопреки обычаям, торопясь связать Ануарбека узами брака, мулла Омар объявляет им свою волю. — Дети мои, вы теперь муж и жена. Вашу свадьбу мы справим позже, а пока выделим вас отдельным домом. Неподалеку от родительского поставили новый дом, где поселили молодых. Между тем совет семи судей, лишаясь своих доходов, люто возненавидел Ануарбека и решил извести его во что бы то ни стало. — И откуда этот хитрец взялся? Стоило ему появиться, как народ вышел из повиновения. Как бы нам вовсе не умереть с голоду, если так будет и впредь. Мало того, падишах день ото дня привязывается к нему все больше. Как избавиться от него?— совещались они между собой, и тогда встал один из них и говорит: — Я знаю, как его уничтожить. Все оживились, окружили говорящего, зашумели. — Ну-ка, расскажи нам, каким способом? Тот мулла отвечает: — В нашем городе есть мулла по имени Омар, который обучал в школе детей письму и счету. У этого муллы дочь, равной которой нет на всем белом свете. Он собирается обвенчать ее с нашим пройдохой. Падишах не подозревает о существовании этой красавицы. Если падишах хоть краем глаза увидит девушку, душа Ануарбека легко расстанется с его телом. Муллы обрадовались и предложили немедленно послать к Омару женщину по имени Мариям, выбиравшую жен для падишаха. — Если Мариям найдет девушку достаточно красивой для падишаха, мы выиграем,— сказали муллы. Они отправили к Мариям человека с сообщением о новой красавице, могущей стать очередной шахиней. Мариям, которой становилось все трудней находить падишаху на каждые три дня другую жену, с радостью ухватилась за предложение и поспешила к мулле Омару. Увидев Кулянду, она летела к падишаху как на крыльях и ворвалась к нему, даже не отдышавшись. «Видно, она нашла девушку редкой красоты»,— с удовлетворением отметил про себя падишах и усадил гостью. — Мой падишах, я нашла для вас такую красавицу, которую описать словами невозможно. У падишаха загорелись глаза: — А чья это дочь, где она живет?— спросил он. — Она дочь того самого муллы Омара, что учит детей. — Хорошо, тогда я съезжу, посмотрю "на девушку,— сказал падишах, поскорей сел на коня и заторопился к мулле Омару. Приехал, смотрит, а перед ним, сияя ярче солнца, сидит девушка небывалой красоты. Падишах едва не лишился памяти. — Подумать только, что среди смертных рождается такая красота!— воскликнул он, придя в себя. Он вернулся к себе и тотчас послал к мулле Омару сватов: — Передайте мулле, что его дочь достойна быть моей пожизненной супругой. Ответ привезите немедленно,— приказал он посланцам. Когда сваты явились к мулле Омару, они застали его дома. Послы, как водится, приветствовали старика, повели расспросы о житье, о здоровье, и только после этого обратились к нему со словами: — Уважаемый мулла, ваша дочь рождена, чтобы быть шахиней. Падишах видел вашу дочь и собирается взять ее в жены навсегда. Он хочет получить ответ немедленно. Что вы скажете? Мулла Омар был горд и счастлив. «Что мне желать от бога, если я стану тестем самого падишаха?— думал он про себя.— Разве блага не посыплются на меня ливневым потоком? Я построю для себя золотой дворец, возьму молодую жену, которая нарожает мне сыновей. Кто сможет со мной, тестем падишаха, тягаться?» — Боже праведный, если падишаху нравится наша дочь, как я могу этому противиться?— посмеивался, оглаживая бороду, честолюбец. Услышав ответ муллы Омара, его жена вскричала: — Опомнись, разве она не отдана уже другому? Мой муж ошибся,— обратилась она к сватам.— Наша дочь уже покинула родительский дом, передайте это падишаху. Пусть не совершится насилие. — Что ты болтаешь, глупая женщина? Когда она покинула наш кров? Замолчи! Или ты вздумала помыкать мужем?— набросился на нее мулла Омар. Он порывался избить жену, но его остановили посланцы падишаха: — Уважаемый мулла, что может знать женщина? Нам важно, что ответите вы. Позвольте нам удалиться и передать падишаху ваше согласие. Мулла Омар тут же сменил гнев на угодливость и льстиво поддакнул сватам: — Да-да, что женщина понимает? Я всегда был душою и телом предан падишаху. Как он скажет, так и будет. Передайте нашему владыке, что я ему трижды кланяюсь. Старик, согнувшись в поклоне, проводил гостей. Этот разговор слышала и Кулянда. Завидев людей падишаха, она заподозрила неладное и спряталась за дверью, чтоб подслушать, зачем они пришли. Бедная девушка выбежала из укрытия и бросилась со слезами к матери: — Матушка, как же так? Мой бесчестный отец, т боясь бога, хочет отнять меня у любимого мужа и продать тому, кто даст дороже. Я умру, но за падишаха не пойду. Мне без Ануарбека и дня не прожить. Мать, рыдая пуще дочери, попыталась утешить ее: — Несчастные мои дети, за что всевышний так суров к вам?— причитала она.— Ануарбеку и года не было, когда бог осиротил его, теперь он лишает его жены. Я так радовалась, что ты вышла за равного себе. Не могла налюбоваться на ваше счастье. Неужели все это зря? Давай подождем, может, Ануар что-то придумает? Посоветуйся с ним. Сваты в это время уже докладывали падишаху, что мулла Омар счастлив породниться с ним. Радостный Малик-падишах приказал выдать из казны денег на покупку драгоценных камней, а ювелирам — сделать из них украшения для Кулянды. Обо всем этом узнал молодой джигит по имени Жапар, один из приближенных падишаха, питавший к Ануарбеку дружеские чувства. Он дал знать своему товарищу о нависшей над ним опасности. — К сожалению, я ничего не могу тебе посоветовать, решай сам,— сказал он Ануарбеку. Ануарбек, которого дурная весть поразила в самое сердце, побледнел и долго не мог вымолвить ни слова. Он не знал, верить в вероломство приемного отца или не верить. Вечером, когда он вернулся домой, Кулянда не встретила его, как раньше, у порога, а лежала, отвернувшись к стене, в комнате своих родителей. Ануарбек отправился к себе, но она не последовала за мужем и даже не повернула головы, чтоб взглянуть на него. Он понял, что друг сказал ему правду. Через некоторое время мать позвала его к ужину. За трапезой мулла Омар был хмур и молчалив. Кулянда к столу не вышла. Мать по глазам Ануарбека поняла, что тому все известно и ничего не стала говорить. Всю ночь Ануарбек слонялся без сна, погруженный в тягостные раздумья. Ему хотелось поговорить с женой наедине, но и мулла Омар до рассвета, не смыкая глаз, стерег свою дочь. Утром Ануарбек передал через мальчика-конюшего Кулянде письмо. Он написал, что и дня без нее не проживет, и спрашивал, как она собирается поступить. Идти во дворец он не мог и подался к одному другу, живущему на городской окраине. В тот же день один из его врагов явился к падишаху с докладом. — Мой господин, над вами нависла беда, а вы ни о чем не подозреваете, беспечны и веселы. Тот Ануарбек, который обласкан и возвышен вами и вкушал с вами хлеб-соль с вашего дастархана, собирается выкрасть вашу невесту. Этот наглец кичится, что превосходит вас во всем. Разве вы не знали об этом? Падишах не на шутку встревожился. — Позвать сюда Жапара, который с ним дружен. Пусть он скажет все, что знает. Вызвали Жапара и спрашивают, где его друг и правда ли, что тот собирается похитить возлюбленную падишаха. Жапар ответил, что вчера Ануарбек жаловался на головную боль и, скорее всего, слег в постель, а о похищении он и не слыхивал. Завтра, возможно, Ануарбек уже выйдет на работу и можно будет проверить его слова. Ануарбек допоздна скрывался в доме своего друга, а вечером пошел к Жапару расспросить о новостях. Жапар поведал ему о разговоре с падишахом. — Эти негодяи добьются своего, разлучат тебя с Куляндой. Я бы рад помочь тебе, но все мы бессильны перед несправедливостью,— сказал он Ануарбеку. Убитый горем джигит воскликнул: — Я умру, но не расстанусь с любимой. Я жду от нее вестей. Если она, как и я, готова пожертвовать жизнью ради любви, мы вместе умрем. Я знаю, что ты нам ничем не можешь помочь, прощай. Друзья обнялись и заплакали. В темноте Ануарбек пришел к школе Омара-муллы. Здесь его встретил мальчик-конюший. — Я ищу вас целый день. Сестра Кулянда велела мне непременно найти вас и передать это письмо. Она нездорова и сегодня не смогла подняться с постели. Взволнованный Ануарбек едва смог прочесть то, что было написано в послании. Айналайын, Ануар, С тобой росли мы вместе с малых лет, Ягнятами резвились на приволье, Не разлучаясь в играх ни на миг. К мечте своей единственной стремились, Но, видно, счастье нам не суждено. Пока душа не отлетит от тела, Пока живу, с тобой я не расстанусь. Зачем мне жить одной на белом свете? Чтоб ни сказал ты, я на все согласна, Себя готова принести я в жертву — Уйду из жизни за тобою вслед. Я с детских лет с тобой не расставалась, И вот уж нам исполнилось пятнадцать... Дороже жизни был ты мне, любимый, Возлюбленный, ты солнцем был моим! Теперь злодей тенета нам расставил, И мы в силках жестоких бьемся оба. Я встречи жду с тобой, Ануарбек, И пусть все будет так, как ты рассудишь. Эти слова укрепили в нем дух, придали уверенности и силы. Приободренный, он попросил мальчика сбегать за приемной матерью. Мальчик привел старую женщину к школе. При виде Ануарбека она разрыдалась: — Несчастные дети, что вас ждет завтра? Ануарбек заплакал вместе с ней. Успокоившись, он спросил, как самочувствие Кулянды. — Как себя может чувствовать Кулянда, если она собирается расстаться с жизнью. Сейчас она мечтает только о том, чтобы хоть раз увидеть тебя перед смертью. Страдания ее невыносимы,— печально отвечала ему старуха. — Что вы нам посоветуете, матушка?— с тоской спрашивал Ануарбек. — Что спрашивать совета у выжившей из ума старухи? Как жить несчастной матери, если ее детям грозит гибель? Чем я прогневила бога?— причитала она.— Я не могу быть вам защитой, решайте сами, что вам делать. — Матушка, я клялся носить вас на руках. Но богу угодно было, чтоб моя мечта не сбылась. Простите мне мой сыновний долг. Я ухожу из жизни, не достигнув цели. Нас с Куляндой вы сможете увидеть уже на том свете. Вам уготована иная судьба, крепитесь, не предавайтесь скорби. А теперь помогите Кулянде выбраться незамеченной из дома. Если нам суждено умереть, пусть мы встретим свой последний час вместе. Мать со слезами благословила его: -— Родные мои, о каком долге вы говорите? Я буду счастлива, если вы выпутаетесь из этой беды. Пусть вам поможет бог. Не надо отчаиваться. Я буду молиться за вас, пока дурная весть не лишит меня надежды. Сейчас я пошлю к тебе Кулянду. Прощай, сынок. Рыдая, бедная женщина удалилась, а через некоторое время пришла Кулянда. Влюбленные пролили немало слез о своей горькой участи. Посоветовавшись, они решили пока укрыться у друга Ануарбека, живущего на окраине города. — Бежать куда-то нет смысла. Нас все равно поймают и казнят. У нас есть возможность побыть вместе два-три дня, и не надо ее терять. Если нас разлучить, мы умрем с тоски. Зачем продлевать часы страданий? Зачем быть казненными в пустыне? Лучше мы примем смерть среди людей. Пусть о злодеянии падишаха узнает весь народ,— сказал Ануарбек. — Я на все согласна,— ответила Кулянда.— Если б я могла прожить без тебя, я осталась бы дома. Я всюду буду следовать за тобой. Они спрятались в доме друга Ануарбека, где провели три дня. После их побега, в городе сразу разнесся слух о том, что Ануарбек выкрал невесту падишаха. В великом гневе падишах Малик приказал во что бы то ни стало разыскать беглецов и доставить к нему. На поиски подняли множество воинов, стражников, дворцовых слуг, которые перевернули все дома жителей вверх дном. Пока они бесчинствовали, городской люд молил бога, чтоб несчастные влюбленные не попали в руки к злодеям. Народ всецело был на стороне своего любимца Ануарбека. Три дня продолжались розыски. Не обнаружив беглых в центре, преследователи начали рыскать по окраинам. На четвертый день Ануарбек поднялся с восходом солнца и говорит Кулянде: — Враги подбираются к нам все ближе, и недалек тот день, когда они найдут и предадут нас смерти. Мне нужно явиться к ним самому и перед смертью высказать им всю правду. Ты оставайся здесь, пока тебя не отыщут сами. — Я не останусь, пойду с тобой. Как только ты окажешься у них, они тут же убьют тебя. Я хочу умереть вместе с тобой,— воспротивилась Кулянда. Но Ануарбек настоял на том, чтоб она не ходила с ним. — Еще неизвестно, как все повернется. Вдруг нам удастся спастись. Жди вестей от меня,— сказал он жене и пропел ей прощальную песнь, полную любви и тревоги: Айналайын Кулянжан! Четырехлетней помнишься ты мне. С рождения была ты светлолика, И, как пружина, гибок был твой стан. Но с веком нам не повезло, пожалуй, Ведь все несчастья наши от него. В расставленные сети угодили, И разорвать их разве хватит сил? Ты знаешь, я не совершал злодейства, Дела мои народом были чтимы, И все же мы, как тысячи влюбленных, Судьбой своей число несчастий множа, Сойдем с пути, до цели не дойдя. Прощай, моя любимая Кулян! Кулянда отвечала ему песней-плачем: Айналайын Ануар! Любимый, сокол ясноликий мой! Любовь ко мне ты искупаешь смертью, От слов своих на шаг не отступая. Хотела умереть с тобою вместе, Об этом лишь и бога я молила, А нынче вижу — Он неумолим. Душа моя горит любви пожаром, И все ж любовь мою огнем не выжгло, Жалею лишь, на волосок от смерти, Что умерла надежда раньше нас. Но против рока кто же сыщет средство? Не сбросить пут жестокого злодея. Прощай, любимый мой, навек прощай, И пусть в пути тебе блеснет удача! Как тяжело им было расставаться, известно одному лишь богу. Горькими слезами плакал Ануарбек, поручая заботы о Кулянде своим друзьям. С трудом оторвался он от рыдающей Кулянды и пошел во дворец падишаха. Едва он появился перед разгневанным владыкой, тот, почернев от злобы, взревел: — Эй, смутьян и вор, что тебе нужно от моей жены? Как ты смел, посягать на то, что принадлежит мне? — Да, как ты смел?— подхватили семь мулл. Ануарбеку и без того грозила смерть, а потому он смело бросил в лицо падишаху: — Я не смутьян, не вор, и на чужое не зарюсь. Это ты хотел завладеть тем, что тебе не принадлежало. Когда Кулянда была тебе женой? Бог отвратит свой лик от вас, злодеи. Вы не уйдете от возмездия. От такой дерзости Малик-падишах рассвирепел, вызвал палачей и приказал бросить Ануарбека в зиндан. Прибежали палачи, схватили Ануарбека, но он раскидал их, сказав с презрением, что пойдет сам. Радостно потиравшим руки семи муллам он крикнул: — Если сегодня прольется моя кровь, пусть завтра ваша кровь потечет рекой. Ануарбек пошел впереди палачей, без принуждения спустился в зиндан, а тем осталось только запереть за ним дверь. Его противники, торжествуя победу, лишь посмеивались в усы и не придали его словам никакого значения. Падишах приказал глашатаям объявить народу, что завтра на центральной площади состоится казнь Ануарбека. — Всем! Всем! Всем!— кричали глашатаи на улицах, в торговых рядах, с минаретов.— Завтра смутьян Ануарбек, похитивший невесту падишаха, будет повешен. Весть о предстоящей казни дошла и до Кулянды. Она тайком выскользнула из дома, чтоб прежде, чем погибнет ее любимый, умереть самой. Сделав веревочную петлю, она повесилась на суку. К счастью, ее хватились очень быстро, и выскочивший следом за нею друг Ануарбека подоспел вовремя, чтоб спасти ее от смерти. Джигит перерезал веревку, послушал,, бьется ли еще сердце, побрызгал на девушку водой. Очнувшись, Кулянда заплакала. — Зачем вы спасли меня? Если вы жалеете меня, дайте мне умереть раньше Ануарбека. Все равно мне без него не жить. От горестных стенаний Кулянды прониклись горячим сочувствием к ее горю, залились слезами их друзья. Друг Ануарбека и его жена решили глаз не спускать с несчастной, чтоб она опять не наложила на себя руки. Вспомним теперь о братьях Ануарбека, Асане и Усене, которые, потеряв все свое состояние, когда-то тайком покинули город. Погорев однажды, они вели на чужбине жизнь разумную и скромную, трудились не покладая рук. Скопив немного денег, они по примеру отца занялись торговлей. Прежние шалости нынче и в голову им не могли бы прийти. Благодаря неустанным трудам, братья богатели с каждым днем, обзавелись семьями, стали вровень с первыми богатеями края. Теперь не стыдно было бы вернуться в свой город, и они снялись с обжитого места и отправились на родину. Медленно двигался караван. Братьям же не терпелось добраться скорей. Они не чаяли застать Ануарбека живым, но в душе все же надеялись на счастливую встречу. Опередив кочевье, они достигли родного города в тот день, когда Ануарбек был взят под стражу и приговорен к смерти. Прибыв в город, они удивились тому, что со всех сторон их тянули к жертвенным дастарханам. В зависимости от достатка, кто-то заколол барана и подавал вареное мясо, кто-то испек лепешек, и каждый просил вкусить жертвенного блюда и помолиться богу за Ануарбека. Не было никого, кто не проливал бы слез о его горькой судьбе. С другой стороны, глашатай на всех площадях выкрикивал, что вор и смутьян Ануарбек будет завтра предан позорной казни. Асан и Усен ничего не понимали: как уважаемый всеми человек совершил преступление, караемое смертью. Подозвав одного из горожан, братья расспросили, кто такой Ануарбек, за что его любит народ и почему его казнят. Горожанин рассказал приезжим, что в этом городе жил некогда богатый человек по имени Нурым. Они с женой скончались в один год, оставив двух взрослых сыновей и годовалого ребенка. Великовозрастные наследники Нурымбая оказались мотами и игроками, за два года разорились дотла и сбежали, бросив маленького брата на произвол судьбы. Сирота Ануарбек усердно учился, вырос трудолюбивым и скромным человеком, принес своим землякам много пользы. Падишах отнял у бедного джигита жену, а самого приказал повесить. Народ оплакивает своего любимца. Услышав это, Асан и Усен едва не лишились чувств. Проливая горькие слезы, они размышляли, как им помочь брату, как искупить свою вину перед ним. Усен был готов тотчас отправиться в темницу к Ануарбеку, провести с ним последнюю ночь, затем последовать за ним на виселицу. Асан сурово осадил брата: — Хватит глупостей, что мы натворили в молодости. Если мы оставим брата в беде, как много лет назад, мы не простим себе этого никогда. Но гибнуть, зря не стоит. Мы вооружимся секирами, и завтра придем на место казни, чтоб убить хоть двух-трех его врагов. Жизнь за жизнь! Пусть все мы погибнем, но они дорогой ценой заплатят за нашу жизнь. Усен горячо поддержал брата. Они отправились на базар, купили две остро отточенные секиры, приделали к ним длинные рукоятки и приготовились к завтрашнему бою. Малик-падишах, еще не остыв от гнева, встал с утра пораньше и велел согнать людей на главной площади, где была сооружена виселица для Ануарбека. К площади отовсюду стекался народ. Бурлящая его толпа была полна сочувствия к приговоренному. В конце улицы появился Ануарбек в сопровождении вооруженных до зубов палачей. Народ тревожно загудел. Раздались крики: — О, дорогой наш заступник! Неужели тебе суждено погибнуть во цвете лет? Выходит, напрасно говорят, что правого не согнуть, не сломать. Гул голосов все креп, но никто не смел не то что выступить против а даже ослушаться падишаха. Казнь шла своим чередом. Ануарбек, проходя сквозь толпу, обратился к людям с мольбой: Всем, кто собрался здесь, давно известно, Что сирота я чуть ли не с рожденья, Но братьями покинутый родными, Я все же вырос на родной земле. Отторгнутый от ласки материнской, От мудрости отцовских наставлений, Не пасынком я — сыном был для многих, Но всех ли смог я отблагодарить? Не знаю, живы ль братья... Если живы И в край родной с чужбины возвратятся, Им передайте низкий мой поклон. Увидеть их, увы, не доведется. Злодеи-лихоимцы с черной кровью Меня с родным народом разлучают, С землей, где был я вами вскормлен вспоен, Где руки старой бабки повитухи? Меня, младенца, приняли на свет. Ликуйте, хитрецы и кровопийцы, Старанья ваши даром не пропали, И на мои пятнадцать лет нацелен Под самый корень острый ваш топор. Когда-нибудь народ, что обездолен, Набросится на вас, на скорпионов, И острых пик безжалостное жало Вонзится в ваши мерзкие глаза, Заплывшие от лени и обжорства. И от моей вы не уйдете мести: Вам, скорпионам, пулею навылет Покажется любая капля крови, Что мною будет пролита сейчас. Я мать свою несчастной оставляю, В беде ее вы, люди, не бросайте. Пока нас с Куляндой она растила, Совсем седыми сделались виски. Увидеть бы ее, утешить словом, И слезы, что заполнили морщинки, Стереть с лица. Но где же мать моя? Смотрю по сторонам — ее не вижу. Вы ей, лишенной в старости опоры, Поклон мой низкий, люди, передайте. А вспомнюсь я вам, на земле живущим, И Кулянду приветом обогрейте, Воздайте ей добром за доброту. Тебе я в пояс кланяюсь, народ мой, С тобой прощаюсь, верою исполнен: Потомок твой увидит счастья свет! Прощальная песня Ануарбека отозвалась болью в сердцах людей. На площади не осталось никого, кто не плакал бы навзрыд. Между тем палачи с Ануарбеком приближались к площади. Братья смертника с секирами под полой следовали за палачами. У виселицы стервятниками столпились падишах и семь мулл. Палачи с Ануарбеком взошли на помост. Разъяренный сочувствием толпы к Ануарбеку падишах грозно рыкнул, чтоб начинали. Один из палачей накинул петлю на шею Ануарбека, и тут же пал, сраженный Усеном, с раскроенным черепом. В тот миг Асан расправлялся с другим палачом. Народ, преисполненный ненависти к падишаху и муллам, будто только ждал сигнала к бунту. Раздался клич: «Налетай!» Все разом бросились на кровопийц, и свершилось возмездие, которое предсказывал Ануарбек. Каждому воздали по заслугам: правому — венец, неправому — плаху.